К 2050 году почти все виды рака будут поддаваться терапии
Хондзе открыл белок PD-1, который тоже может работать как «тормоз», но по другому механизму. Доктор Айболит публикует самые интересные вопросы, которые журналисты задавали Хондзе, и ответы ученого.
— Скажите, это ваша первая встреча с Джеймсом? Что вы думаете о решении Нобелевского комитета разделить премию между вами?
— Нет, это не первая наша встреча. Впервые мы встретились в Техасе в 1998 году — тогда я приехал к Джеймсу, предложил ему посотрудничать, а он отказался. Ну, ладно, не совсем отказался. Тогда в этой области было очень сильное соперничество, а мы в своих исследованиях PD-1 и CTLA-4 и не сотрудничали, и не соревновались. Это были две независимые истории.
Часто совместную Нобелевскую премию вручают людям, которые работают над одним и тем же, одинаковыми методами, но каждый в своей лаборатории. В нашем случае мы получили один и тот же результат, но методы, молекулы — все было разное. Сейчас нам вручили совместную Нобелевскую премию, и это справедливо, потому что наши исследования дополняют друг друга, и я счастлив разделить с Джеймсом эту награду.
— Ваши работы стали прорывом в борьбе с раком. Какие современные многообещающие подходы к лечению этого заболевания вы можете назвать?
— Сейчас испытывают более тысячи различных химических соединений для борьбы с раком. И подавляющее большинство из них — чтобы не говорить «все» — это соединения с PD-1 или CTLA-4. Очевидно, что иммунотерапия — это основа методов нового поколения борьбы с раком. Иммунотерапия работает там, где не справляются химиотерапия и радиотерапия.
— Вы очень давно работаете в науке. Вам когда-нибудь хотелось бросить это, заняться чем-то другим?
— Сдаться? Отказаться от исследований? Я просто не мог отказаться, потому что у меня много коллег, они поддерживают меня и мою работу… У меня две любимых молекулы: одна — это фермент AID, участвующий в процессе переключения классов иммуноглобулинов. Вторая — PD-1. А еще мы недавно поняли, что эти две молекулы, ко всему прочему, очень важны для того, чтобы контролировать микрофлору кишечника. А микрофлору, в свою очередь, можно использовать для борьбы с опухолями. Так что, как видите, моя работа становится все более и более интересной, и у меня нет причин отказываться от нее.
— Как вы считаете, сможет ли человечество победить рак? И, если да, то когда?
— Я не могу сказать точно, «когда» — в моем случае клинические испытания PD-1 начали в 2006 году, в 2012 году было зарегистрировано первое лекарство, и только сейчас, спустя почти 20 лет [после начала работы], я могу сказать, что они увенчались успехом и значительное количество пациентов [с помощью этого лекарства] излечились от рака. Однако сейчас в работу по поиску противораковых средств вовлечено гораздо больше людей, чем 20 лет назад. Я уверен, что к середине столетия, примерно к 2050 году, почти все виды рака будут поддаваться терапии. Возможно, речь пойдет не о том, чтобы полностью избавляться от опухолей, а о том, чтобы человек жил с опухолью, и при этом она бы не прогрессировала.
— Появится ли когда-нибудь возможность существенно снизить стоимость иммунотерапии рака, чтобы пациенты могли получать помощь по цене, сравнимой со стоимостью обычных медикаментов?
— Стоимость лекарств обычно очень высока, когда они только выходят на рынок. Идет время, препарат становится все более распространенным, и цена постепенно снижается — это во-первых. Во-вторых, для меня всегда очень остро стоял вопрос о том, когда следует останавливать лечение пациента.
А теперь представьте, что прошло полгода после начала терапии, потом год, а опухоль не отвечает на лечение. Врач должен понять, что лучше остановиться. Как правило, этого не происходит, и такое лечение стоит огромных денег. Отличие иммунотерапии от химиотерапии как раз в том, что в первом случае вы действительно можете прекратить лечение, а во втором — нет, вы должны продолжать, пока пациент не вылечится или не умрет. И если уметь останавливаться, затраты будут меньше.
— На что вы потратите Нобелевскую премию?
— В отличие от Джеймса мне не нужно платить с нее налог — японское правительство сделало для Нобелевской премии исключение. Я собираюсь отдать деньги в Университет Киото, сделать фонд для поддержки молодых исследователей.
Источник: news.mail.ru/society/35628255